Мы с моей соседкой по даче – полные тёзки. Фамилии только разные. Очень неудобно, если нужно кого-нибудь окликнуть. «Тебе бы имя поменять», – шутит мой муж. Обе мы уже второй год восстанавливаем свои земельные участки после затопления. На нашем наделе уцелели два куста чёрной смородины. Представляли они жалкое зрелище прошлой весной: голенастые, словно обглоданные прутики.
Соседский участок был очищен наводнением от насаждений под ноль. Поэтому напротив наших кустов там были высажены молодые саженцы смородины.
Несмотря на удивительное совпадение наших с соседкой имён и отчеств, на вопросы земледелия у нас с ней разные взгляды. Моя соседка – труженица, а я – лодырь. В течение всего лета я наблюдала, как тёзка вскапывала землю, и каждый комочек переминала в руках, удаляя даже самые мелкие корешки. Я смотрела и думала: «Нормальные герои всегда идут в обход!».
Свою смородину я окучила, как картошку: закопала всю «голенастость», памятуя о том, как легко эти растения образуют дополнительные корешки, если присыпать их землёй. Затем я закрыла приствольный круг толстым слоем шоколада, простите, свежескошенной травы (диаметр круга составил примерно два метра). А подступы к приствольному кругу были прикрыты рубероидом. И сорняки не рискнули штурмовать данную культуру. Осталось только обильно поливать, раз уж смородина во время наводнения привыкла к этому мероприятию.
Через год наши кусты было не узнать: пышные, с тёмно-зелёными листьями, густо усыпанными соцветиями. Однако вскоре я заметила, что отдельные листочки покрылись пятнами вишнёвого цвета. Пошла за информацией в Интернет, но ничего полезного для себя не нашла. И тогда стала анализировать сама: «Скорее всего – это грибковое заболевание. Значит, нужно сделать обработку настоем растения, обладающего сильным иммунитетом, способного передать свою силу ослабленному существу». Я решила, что таким растением является одуванчик. Вы видели больные одуванчики? Я – нет. Четыре одуванчика вместе с корнями и листьями было погружено в десятилитровое ведро с водой и оставлено в солнечном месте на несколько часов. К этому настою я добавила кусочек негашёной извести размером с большой палец руки. Пока готовилось лекарство, я собрала поражённые болезнью листья и уничтожила их. Процеженным настоем обработала «больного» сверху – из лейки и снизу – из опрыскивателя.
Лечение помогло – смородина выздоровела.
А недавно подошёл сосед со словами: «Смотрю я на вашу смородину и завидую белой завистью. Как вам удалось превратить тщедушные прутики в таких красавцев?» И добавил с грустью: «Никак не могу пока убедить свою жену заниматься природным земледелием. Сам я родом из Беларуси. Помню, как моя бабушка выращивала картошку: поднимет дёрн лопатой, кинет клубень и этим же пластом закроет. Всегда бульбы было вволю. Недаром в мире нас, белорусов, прозвали бульбашами».
Своему соседу я ответила так: «Ничего. Курочка по зёрнышку клюёт. Я сама не так давно считала уместным следовать совету знакомой бабушки. На мои сетования по поводу невозможности вывести земляничного долгоносика, она изрекла: «А ты его карбохвостом! (карбофосом, авт.)»».